ТаблицейБлоками.История упадка Римской империи. Установление христианства в качестве государственной религии |
Последняя модификация: 17.06.2019 г
Страница загружена с адреса: http://humanus.site3k.ru/history/roman_empire/roman_empire_2.html
История упадка Римской империи: Установление христианства в качестве государственной религии
25 июля 306 года, после смерти Констанция Хлора - императора Галлии, войска провозгласили императором его сына - Константина.
Поскольку историю правления Константина писали его придворные льстецы и придворные льстецы его детей, а так же христианские писатели, считавшие его Великим потому что, что он установил господство христианской религии, дошедшие до нас описания деяний Константина лишены объективности. Все действия Константина показаны в выгодном свете, все преступления оправданы, а противники отображены омерзительно. Однако взглянув на историю непредвзято и оценив последствия его поступков, приходится констатировать, что, независимо от того, какими были его противники, именно Константин I Великий окончательно погубил Римскую империю. Поддавшись лести христиан, он уверовал в свою богоизбранность и пустил империю под откос. Посеянная им непримиримая вражда римлян с римлянами привела к тому, что уже при Феодосии империи приходилось воевать руками варваров. Зато сами римляне и их императоры выродились, считая, что главное - вера в Бога, а остальное само утрясется.
Константин вырос простым солдатом, привыкшим к физическим упражнениям и не знавшим роскоши. Наукам он не был обучен и, отчасти, именно поэтому был для солдат своим парнем. К тому же, он был сыном любимого ими императора Констанция. Так что, сторонникам Константина не составило большого труда подбить солдат, не забывших традиций самовольно назначать императоров, провозгласить, в обмен на щедрые вознаграждения, императором Константина.
Это нарушало установленный Диоклетианом порядок и, фактически, было такой же узурпацией, против которой приходилось бороться всем императорам. Однако остальные императоры империи вынуждено признали выбор армии, поскольку не хотел из-за этого начинать гражданскую войну. Но это был удар по армейской дисциплине, которую с таким трудом восстанавливали Клавдий II, Аврелиан, Проб и Диоклетиан. И это был дурной пример.
Воспользоваться этим примером решил Максенций - сын, так же, как и Диоклетиан, ушедшего в отставку императора Максимиана. Если сыну Констанция дозволено самовольно объявить себя императором, почему это не может сделать сын Максимиана?
Данному событию сопутствовали некоторые обстоятельства:
В свое время Диоклетиан, чтобы быть поближе к наиболее горячим участкам границ, переносил свою ставку то в Никомедию, то в Милан (Медиолан). И теперь император Италии Флавий Север правил из бывшего дворца Диоклетиана в Милане, где чувствовал себя в безопасности от возможного заговора сенаторов. Жители Рима были не довольны тем, что их город больше не является столицей империи. И хотя они все так же получали бесплатные "хлеб и зрелища", они чувствовали, как слава города увядает.
К тому же, по указанию Галерия, Флавий Север организовал перепись имущества жителей Италии, в том числе, города Рима, чтобы, в продолжение налоговой реформы Диоклетиана, наложить на Италию и Рим такие же налоги, как и на остальные провинции (от которых они были избавлены почти 500 лет, возводя бани, театры, водопроводы, проводя бои гладиаторов, содержа армию и раздавая бесплатный "хлеб" жителям Рима за счет остальных провинций). Италия могла лишиться своих привилегий рассадника тунеядцев, и это возбуждало гнев ее жителей.
Этот гнев поддерживали сенаторы, лишенные возможности влиять на решения императора, находящегося в Милане, и чувствовавшие, что они утратили свои бывшие права на управление государством (которых у них и так давно не было, при императорах, слушавших только армию).
Ко всему прочему, Флавий Север поспешил принять несколько болезненных решений одновременно и, к подготовке налогообложения Италии добавил приказ о расформировании преторианской гвардии. Преторианцы тут же заявили, что готовы "поднять меч в защиту угнетенного отечества", что было понято жителями Рима так, будто преторианцы и впрямь хотят защитить привилегии столицы, а не свои собственные привилегии. 28 октября 306 года при всеобщей поддержке населения Рима, преторианцы провозгласили императором Италии Максенция, который находился на вилле возле Рима и, очевидно, раздувал недовольство народа, сената и гвардии, пуская различные слухи и позволяя себе провокационные речи.
Пытаясь, по примеру Константина, получить признание остальных императоров империи, Максенций отправил письмо Галерию - самому влиятельному из тогдашних императоров, утверждая, что, как и Константин, принял на себя бремя власти под давлением солдат. Однако один обман не сработал дважды. Галерий не признал Максенция и, поскольку сам был занят отражением вторжения варваров, потребовал, чтобы Флавий Север покончил с узурпатором. Но поход Севера на Рим завершился его поражением и казнью, в основном, из-за вознаграждения, обещанного Максенцием, и того, что на сторону Максенция встал его отец Максимиан - опытный и уважаемый в войсках командующий, еще год назад бывший императором запада, к которому испытывали личную привязанность многие солдаты Флавия Севера.
Тогда в Италию вторгся сам Галерий, надеясь, что с большей армией и, обладая большим авторитетом, вынудит узурпаторов сдаться. Однако ничего из этого не вышло и, уходя из Италии, он разорял все на своем пути ради того, чтоб наградить солдат добычей за этот поход, будто это был поход во враждебную страну, а не в одну из провинций империи.
По окончании похода Галерий произвел в императоры Италии своего соратника Лициния, хотя, фактически, во власти Лициния оказалась только Иллирия. В итоге в Римской империи оказалось 4 императора и 2 узурпатора: императоры Константин, Лициний, Максимин (правитель Египта и Сирии), Галерий, и узурпаторы и Максенций и Максимиан.
Весной 308 года отец и сын - узурпаторы, поссорились между собой, то ли не поделив власть, то ли разойдясь во взглядах на методы управления. Максимиан вынужден был покинуть Рим и искать гостеприимства у Константина, женатого на его дочери. Однако, раззадоренный духом мятежа, он не удовлетворился ролью помощника Константина и в 310 году, пока Константин ведет войну против франков, попытался поднять мятеж. Несмотря на обещанное вознаграждение, армия, осталась верной Константину, и Максимиану пришлось бежать. Константин, которому пришлось срочно прервать поход на франков, видимо, ради его дочери - своей жены, простил это предательство. Но Максимиан не успокоился. Он стал подстрекать свою дочь Фаусту, подговаривая оставить на ночь открытой спальню. Та, не в силах простить отцу такого вероломства, рассказала все своему мужу и, в итоге, Константин разыграл спектакль, в котором Максимиан зарезал спящего раба, думая, что убивает Константина.
После этого Константину не оставалось ничего другого, кроме как казнить своего тестя.
Возможно история с зарезанным рабом придумана для того, чтобы оправдать казнь Максимиана, которого по началу, вроде бы простили (как позже простили Лициния, который за тем умер при замалчиваемых обстоятельствах).
И тут на узурпатора Италии нахлынули сыновьи чувства. Он отчеканил монеты в честь памяти отца, провозгласил его богом и приказал снести статуи Константина в Риме. Так же он пригрозился отомстить за смерть отца и начал готовиться в поход против Константина. В связи с описанием характера Максценция, оставленного историками (в прочем, имеющими предвзятое отношение к нему), можно допустить, что этот приступ чувств был поддельным и выступал поводом для захвата владений Константина. Однако приготовления к войне были столь долгими, что можно предположить и то, что все угрозы и обожествление отца были сделаны только для того, чтобы не выглядеть в глазах подданных неблагодарным сыном, без реального намерения начать войну.
Тем временем в 311 году от болезни умер Галерий. Одним императором в империи стало меньше. Его владения поделили между собой Лициний и Максимин, проведя границу по Боспорскому проливу и недоверчиво выставив вдоль него войска.
В 312 году Константин двинул войска в Италию. К этому времени, италийцы уже сильно жалели, что желали нахождения императора в Риме, так как Максенций, отразив 2 неудачных похода на него и подавив восстание в Африке, возомнил себя непобедимым, уверовал в свою безнаказанность и стал вести себя как захватчик на чужой территории. Он погряз в роскоши, для которой требовал от сенаторов подарков по различным поводам, и погряз в разврате, посягая даже на дочерей и жен сенаторов. А чтоб у сената не нашлось аргументов против, он опирался на поддержку армии, которой выдавал щедрые награды, позволял грабить, насильничать и убивать. Отчасти это делалось для устрашения сената и народа Италии, которые должны были только в нем одном видеть защитника от разнузданных пьяных солдат.
В такие времена, конечно же, людям хочется верить, что есть Бог, который все видит и всем воздаст. Именно о таком Боге говорили христиане...
Но воздать пришел Константин. Для обеспечения тыла, он заключил союз с императором Балкан, Лицинием, пообещав выдать за него замуж свою сестру (обязанную повиноваться воле императора). В то же время Максенций заключил союз с императором Сирии - Максимином Дазой. Однако Максимин ни чем не смог помочь Максенцию, так как Константин захватил Италию слишком быстро - за 2 месяца.
Есть легенда о предзнаменованиях, которые предопределили его победу, есть легенда о том, что он победил, изобразив на своих щитах символы христианства. Но все было более прозаичным: Константин участвовал во многих битвах, и многими битвами руководил. В сравнении с ним, у Максенция просто не было опыта военного руководства. Возможно на щитах армии Константина были христианские знаки, в стремлении показать, что он пришел воздать Максенцию за его тиранию, но гораздо важнее было то, что солдаты Константина регулярно воевали против германцев и отличались опытностью, а солдаты Максенция привыкли воевать только против безоружного населения и отличались пьянством. По свидетельствам историков, Италия, пресытившись "прелестью" своего императора, встречала Константина, как освободителя, закрывая ворота перед солдатами Максенция, и открывая их перед солдатами Константина. И что не менее важно, армия Максенция презирала своего императора, ценя только жалование, которое он ей платил. Поэтому падение Максенция с Мильвийского моста во время отступления, которое привело к смерти узурпатора, вряд ли обошлось без умысла его собственных солдат.
Присоединив к своим владениям Италию (и Африку, являющуюся частью владений италийского императора), Константин, заинтересованный в поддержке сената, пообещал вернуть сенату его прежнее значение и привилегии. Сенат же на радостях построил в честь Константина триумфальную арку, для которой без зазрения совести были взяты украшения с арки Траяна, потому что мастера начала 4-го века были способны только на грубую мазню. А еще потому, что развращенные римляне не имели никакого уважения к истории Рима и не чтили память его героев. Когда все вокруг грабят, не остается ничего святого. Грабеж становится нормой жизни.
Не обошлось и без плохих новостей для римлян: налоги, ради уклонения от которых сенат поддерживал Максенция и которые тот взимал в виде добровольно-принудительных взысканий, Константин ввел официально. А преторианскую гвардию окончательно распустил, разрушив ее лагерь и, тем самым, лишил Рим какой-либо самостоятельной военной силы.
Зимой, в начале 313 года состоялась свадьба Лициния и сестры Константина, Констанции. Как раз в это время Максимин смог собрать армию и, зная, что Константин вернулся на север Галлии для защиты границы, а потому не сможет быстро помочь Лицинию, переправил армию в Европу. Однако в первом же сражении цвет восточных легионов был уничтожен. Сам Максимин бежал, но через несколько месяцев умер от болезни, избавив восток от дальнейших ужасов гражданской войны. Его владения признали власть Лициния.
Теперь у империи осталось только 2 императора. Но уже через год началась война между ними. Впрочем, первая война закончилась 8-ми летним перемирием, во время которого Константину часто приходилось отбивать вторжения варваров, в том числе готов, которые рискнули нарушить мир, установленный еще во времена Клавдия Готского. Теперь Константин обязал готов предоставлять ему 40 тысячную армию в любой момент, когда она ему потребуется.
Обеспечив мир с варварами и, имея мощную армию, проверенную множеством военных компаний, Константин решил покончить со своим соправителем.
Для того чтобы заручиться поддержкой жителей восточной империи и придать своему нападению легитимный вид, он объявил себя защитником христиан, притесняемых Лицинием в нарушение совместного эдикта. С учетом того, что порядка 5-10% населения империи были христиане и в основном они проживали в восточных провинциях (во владениях Лициния), объявляя себя защитником христиан, Константин всерьез повышал свои шансы на победу.
К христианам Константин был лояльно настроен еще до узурпации власти, так как христианами были многие слуги его отца. На гонения христиан он смотрел как на варварство. Христианский бог для него был таким же богом, как боги Рима или Греции. И с его точки зрения не было никакой разницы, кто какому богу поклоняется. Сразу после того как легионы провозгласили его императором, Константин отменил преследования христиан на подвластной ему территории. А после свержения Максенция убедил Лициния подписать Миланский Эдикт, провозглашавший религиозную терпимость на всей территории империи.
В 319 году Константин издал закон, освобождающий христианских церковнослужителей от налогов и прочих повинностей, тем самым стимулировав распространение христианства. Законом 321 года Константин подтвердил право христианских церквей владеть недвижимостью.
К этому времени Константин считал христианскую религию не просто допустимой, но и очень полезной для себя лично. Первые христиане, вынужденные терпеть гонения и ожидающие конца Света, в котором будут вознаграждены за свое терпение, проповедовали альтруизм и покорность. В этой проповеди Константин видел главную ценность христианства: чем больше покорных граждан, тем меньше в империи мятежей. Как в 19 веке сказал священник Чарльз Кингсли: "Мы использовали Библию... как дозу опиума, успокаивающего перегруженное вьючное животное, чтобы поддерживать порядок среди бедных".
Придворный фаворит Лактанций, будучи христианином, испытывал благодарность Константину за покровительство церкви и льстил ему, уверяя, что христианский Бог избрал Константина для установления царства божьего на земле. Эти льстивые речи, а так же заинтересованность в покорном населении вели к тому, что Константин стал играть роль богом избранного императора, всячески поддерживая этот имидж и способствуя росту влияния церкви.
Церковь не осталась в долгу и стала приписывать победы Константина небесному воинству, помогавшему ему в бою. В то время, когда культура находилась в упадке, а философия выродилась в мистицизм, эти заявления оказывали такое влияние на суеверных римлян, что при виде знамени Христа у врагов Константина мог возникнуть панический страх от ожидания появления непобедимого небесного воинства. У армии Константина, наоборот, знамя Христа вызывало небывалое воодушевление.
Христианство стало быстро распространяться в бюрократическом государственном аппарате. Видя, что император приближает к себе христиан, карьеристы разных мастей стали перекрашиваться в христианство. Их примеру последовала и армия, где начальники становились последователями Христа ради карьерного роста, а солдаты с готовностью следовали за религией своих начальников, которая, ко всему прочему, обещала помощь небесного воинства.
С этих пор мало по малу принципы непротивления злу, так неудобные для армии, стали уходить из постулатов церкви. Смерть во имя Христа и смерть за его помазанника гарантировала попадание в царство небесное.
В 324 году Лициний попал в плен, отрекся от престола и был отправлен в ссылку, где вскоре умер (видимо, по приказу Константина, о чем христианские летописцы умышленно умалчивают). Разделенная Диоклетианом империя вновь подчинилась власти одного императора.
Гражданские войны, отчасти спровоцированные, отчасти начатые Константином, не пошли империи на пользу. Но и установившийся по их завершении мир не принес ничего хорошего.
За время гражданских войн Константин пришел к выводу, что империи нужна новая столица, равноудаленная от ее границ, чтоб иметь возможность быстро реагировать на угрозы как на востоке, так и на западе. Кроме того, во время осады войск Лициния, Константин убедился в удачном для обороны положении города Византий, примерно в том месте, где ему хотелось бы расположить ставку. Поэтому сразу после окончания войны с Лицинием, в 324 году Константин спланировал на месте Византия новый город и начал масштабное строительство, затратив колоссальные ресурсы на строительство ипподрома, городских стен, водопроводов, дворцов, бань, театров, водоемов, пристаней, жилых домов, языческих храмов и христианских церквей. Убедившись, что число, знания и искусность архитекторов не соответствует его замыслам, он постановил во всяких провинциях учредить школы для изучения архитектуры и обещаниями наград и привилегий, привлечь в них учеников. А пока был вынужден довольствоваться теми мастерами, которые были, но украсил город произведениями искусства древних мастеров, собранными по всей Греции и Малой Азии.
Закончив строительство, 11 мая 330 года Константин официально объявил город, нареченный Новым Римом (название не прижилось и еще при жизни Константина город стали называть Константинополем), столицей империи и озаботился привлечением в него жителей. В первую очередь он пригласил в Новый Рим влиятельных сенаторов, раздав им дворцы в городе и земли вокруг него для обустройства поместий. Боясь отказать императору, они переселились вместе со своей прислугой, а за ними подтянулись их клиенты. Дальше были призваны торговцы и ремесленники, готовые начать свое дело в новой столице, а так же прочие массы народа, привлеченные бесплатной раздачей хлеба, оливкового масла, соленого мяса и вина, как в Риме.
Расходы на быстрое строительство и содержание новой столицы естественным образом легли новыми налогами на население империи.
Пока шло строительство, жена Константина, Фауста, желая расчистить дорогу для своих детей, оговорила сына Константина от первой жены, Криспа. В итоге в начале лета 326 года Крисп был казнен. Но уже через месяц раскрылась правда и в отместку за оговор, приведший к смерти сына, проявившего себя во многих военных компаниях и обещавшего стать достойным приемником, Константин велел сварить Фаусту живьем (ее заперли в бане, которую натопили так, что она сварилась).
Мучимый угрызениями совести, и боясь мести богов, подобной той, что постигла мифологического персонажа Тантала как раз за такой поступок, Константин обратился к жрецам за советом, как искупить вину. Но жрецы ответили, что подобное преступление не может быть искуплено. И только христиане рассказали, что все ему будет прощено, если он уверует в христианского Бога и подкрепит свою веру богоугодными деяниями. С этих пор Константин становится не только покровителем христиан, но и борцом с язычеством. Стараясь заслужить таким образом прощение за свои грехи, он делает христианство государственной религией и с еще большим рвением способствует ее укреплению.
Константин не отменил религиозную терпимость совсем, но для укрепления церкви взялся навести в ней порядок и очистить христианство от различных толкований (ереси). Приверженцы Павла Самосатского, фригийские монтанисты, маркиониты, валентиниане и манихеи лишались своих церквей, которые передавались в собственность признанного Константином толкования христианства, а их собрания запрещались. Сторонники пресвитера Ария, отвергавшего единосущность троицы, были сосланы в глубинку, его сочинения придавались сожжению, а тем, кто попытался бы их укрыть, грозила смертная казнь. Тысячи людей с одобрения большинства епископов пострадали за то, что представляли себе троицу не так, как было предписано Никейским Собором 325 года. Жертв Никейского Собора было больше, чем жертв "Великого Гонения" христиан, устроенного Диоклетианом. Но это были жертвы "угодные Богу".
Для эффективного управления империей из одного центра Константин создал мощный, содержащийся за государственный счет, бюрократический аппарат и отделил управление войсками от управления провинциями. Армия теперь подчинялась не губернаторам, а главнокомандующему пехотой и главнокомандующему конницей. И ей запрещено было вмешиваться в гражданские дела. В то же время, она не зависела от гражданских должностных лиц. Такое разделение снизило вероятность сговора с целью узурпации власти, но снизило и эффективность взаимодействия при необходимости дать отпор захватчику. Спокойствие монарха было обеспечено за счет безопасности границ.
Следующим нововведением Константина стало разделение армии на пограничную и мобильную. Те войска, которые долгие годы следовали за ним для изгнания варваров или победы над соперниками, постоянно поощрялись щедрыми дарами и послаблением дисциплины. Они не были возвращены на свои границы по окончании войн и составили расквартированный по внутренним городам империи высокооплачиваемый стратегический резерв, подобный прежней преторианской гвардии. Возможно данное нововведение дало бы свои положительные плоды, если бы в армии имелась ротация войск с перемещением части войск то на границу, то на отдых вглубь империи. Но никакой ротации не было. Пограничные войска жертвовали собой, предотвращая набеги варваров, а мобильные войска, получая в полтора раза больше жалования, наслаждались бездельем и отвыкали от военных занятий. Такая несправедливость вызывала зависть у пограничных войск и, в конечном итоге, подрывала их дисциплину. Почему они должны за всех стараться, получая минимальное жалование?
Престиж армейской службы падал. Уже даже введенный Диоклетианом феодальный набор рекрутов в зависимости от имеющегося числа рабов и колонов не позволял восполнять ее нужды. Константин ввел то, что через время стало называться дворянской службой. Еще со времен римской республики ветераны, уходя на пенсию, получали земельный надел. Теперь же, получая землю, они должны были гарантировать, что их сыновья, по достижении совершеннолетия пойдут служить в армию. А при попытке их сыновей уклониться, они лишались имущества и даже жизни.
Но даже этого оказывалось мало. Христианская религия с ее непротивлением злу убавила пыл и без того не воинственного населения империи. Константину и последовавшим за ним императорам приходилось нанимать варваров не только во вспомогательные войска, но даже в состав легионов, где самые успешные из них получали шанс дослужиться до высших военных чинов.
И это все притом, что к концу правления Константина в империи насчитывалось около двух миллионов монахов, пользующихся освобождением от податей и других обязательств. Из них можно было сформировать армию такой численности, какой хватило бы для покорения всех варваров от Германии до Дальнего Востока. Но эти люди предпочитали вести паразитический образ жизни и наслаждаться дарованными Константином привилегиями. А воевать они готовы были только против собственных сограждан, если те исповедовали другую религию или иначе понимали триединство.
По велению Константина было разрушено множество языческих храмов и построено множество христианских церквей. Другие языческие храмы разрушались волею христианской толпы, получившей при Константине, практически полную безнаказанность. Покровительство, которое оказывал Константин христианской церкви, освобождение от повинностей и щедрые дары императора, а так же тех, кто из чистых побуждений или из желания выглядеть праведно, делал пожертвования, стали превращать церковь, ранее влачившую жалкое, порой, полуподпольное существование, в мощную и богатую корпорацию. Место епископов и других служителей церкви больше не требовало самопожертвования. Наоборот, оно превратилось в прибыльную должность, сулившую богатство, почет, власть и многие привилегии. И всеми путями на это место устремились проходимцы, заботящиеся не об истине веры, а о собственном тщеславии и корыстолюбии.
К концу правления Константина вера во Христа причудливым образом переплелась с лицемерием. Отцы церкви учили прихожан заботиться о Царствии Небесном, в то время как сами заботились только о Благе Земном.
Незадолго перед смертью Константина, часть сарматов, спасаясь от своей междоусобицы, попросили убежища на территории империи. Константин с удовольствием расселил 300 тысяч сарматов разного возраста и пола с правами и обязанностями подданных на территориях, обезлюдивших из-за постоянных войн и гнета налогов, снижающих рождаемость и выживаемость. Сарматы получили земли в Паннонии, Фракии, Македонии и Италии.
< Империя во время язычества Установление христианства в качестве государственной религии Во время правления династии Константина >
